Моя личная история о том, как я пришла в переводческую отрасль

В последнее время в интернете все большую популярность набирает такой жанр, как личная история, и уже многие мои друзья и знакомые рассказали о роде деятельности, которым они занимаются, о том, как они начинали, какими были их первые шаги на профессиональном поприще, какими были препятствия и как они их преодолевали, когда пришел первый успех и так далее. Вот и я решила внести свою лепту …… Рассказ будет достаточно длинным, поэтому продолжать чтение или отложить этот текст до лучших времен – решать вам.

 

Для тех, кто со мной близко не знаком, напомню, что основными видами деятельности, которыми я занимаюсь, являются устные переводы, преподавание итальянского языка, озвучивание различного рода материалов на русском и итальянском языках. Как у любого частнопрактикующего специалиста, случаются и взлеты, и падения, но больше всего меня в этой сфере радует то, что работа, которую я делаю, приносит моральное и материальное удовлетворение. Это именно то, что меня привлекало с самого детства, то, к чему я стремилась… Как говорит один мой знакомый, «нацеливаясь на результат, не забываем получать удовольствие от самого процесса».

 

Сейчас я поделюсь с вами тем, как же так случилось, что я выбрала профессию, связанную со звучащей речью и иностранными языками, как я их изучала, что способствовало, а что мешало их освоению.

 

Оглядываясь назад на несколько десятилетий, мне всегда было легко найти общий язык с носителями других языков и культур, с самого детства у меня складывались хорошие дружеские отношениями с детьми и взрослыми из разных республик бывшего Советского Союза, я даже не знаю, больше ли было соотечественников или иностранцев среди моих друзей. С одной из подружек мы часто любили дурачиться, изображали иностранок, имитировали чужие акценты, манеру говорить и жестикулировать. Иногда подобными речевыми пародиями я доводила до слез окружающих, получала потом от родителей большой нагоняй. Мне же было непонятно, почему на меня обижаются, я же так правдоподобно копировала их манеру речи. При этом мне было всего 6-7 лет.

 

Детские годы не могу назвать безоблачным периодом. Сколько себя помню, родители часто конфликтовали между собой, по каждому вопросу у них были диаметрально противоположные точки зрения, которые они яростно отстаивали. Одним из немногих объединяющих элементов на тот момент были их музыкальные вкусы. В середине 80-х, как многие помнят, был «санремовский бум», итальянская музыка звучала отовсюду. У папы был знакомый со связями, который во времена «железного занавеса» часто бывал в Италии и привозил раритетные кассеты итальянских исполнителей. Папина музыкальная коллекция насчитывала более 500 бобин, это были переписанные кассеты, которые можно было воспроизводить на катушечном магнитофоне. Музыка дома в качестве фона звучала практически всегда. Я слушала эти многочисленные песни (среди них были не только на итальянском, но и на других языках) и не могла понять, почему же в одном случае я могу «увидеть» картинку того, о чем поется, а в другом нет, почему где-то я безошибочно могу повторить строчку из песни, а где-то нет. В 1987 году папа приобрел большие кожаные наушники и хороший микрофон, примерно раз или два в месяц он подзывал меня к магнитофону и просил что-нибудь записать: стихотворение, сказку или песню. Прослушивать потом эти записи я стеснялась, постоянно находила какой-нибудь изъян, но в момент звукозаписи происходило «чудо»: собиралась вся семья, присоединялись даже равнодушные к музыке бабушка и дедушка, царила какая-то необъяснимая гармония, и мама с папой, которые минутой ранее о чем-то эмоционально спорили, слушали с замиранием сердца, как я читаю в микрофон сказку. Много лет спустя я нашла эти старые записи и, к большому удивлению, среди сказок, прибауток и детских речевок там была даже одна песня на итальянском, практически все слова из нее можно легко распознать.

 

В начале девяностых мои родители приняли решение, что порознь им будет лучше, чем вместе, они оформили развод, и из просторной и уютной квартиры в новом доме мы с мамой вдвоем переехали в старую обшарпанную «однушку». Время было непростое, средств хватало только на питание и минимальные бытовые расходы. Адаптация к новому месту жительства происходила не так гладко, что мама решила не отправлять меня сразу в школу в 6,5 лет, а дать возможность побыть дома еще годик, восстановиться после сильного стресса. Утром рано, пока я спала, она уходила на работу, я просыпалась в слезах от осознания того, что я одна дома. Моим утешением были книги и детские мюзиклы на грампластинках, которые я включала по нескольку раз в день. Некоторые из них я до сих пор помню наизусть.

 

Шли месяцы, я уже освоилась на новом месте, появились новые друзья во дворе, и я не могла дождаться, когда же для меня начнется школьная жизнь. Как-то раз я попросила подружку-первоклассницу показать мне учебники, по которым они занимаются в школе, и воскликнула: «Такая «легкотня»! Я это все уже знаю!» Чтобы не дать мне заскучать в первом классе, мама решила пойти в ближайшую к нашему дому школу и поинтересоваться, могут ли ребенка взять сразу во второй класс, если он уже умеет читать, писать и считать. В школе выдали какие-то методические журналы для самостоятельного изучения и сказали прийти в августе на собеседование. Помимо меня, на таком «экзамене» было еще несколько человек, в конце дня узнаю, что меня и моего соседа Диму зачислили «в первый раз во…второй класс!»

 

Учеба в школе с первых дней давалась легко, я не прилагала ни малейших усилий. Единственной сложностью было соблюдение школьных формальностей, таких как, носить школьную форму, писать синей ручкой с наклоном вправо, питаться в школьной столовой. В середине учебного года мама на работе от коллеги узнает о курсах английского языка для детей в Школе имени Саманты Смит. Стоимость обучения была очень высокой, но увидев мою мотивацию и учитывая тогдашнее положение, нам пошли навстречу и разрешили платить всего 50%. У моих товарищей по курсу учеба там началась в сентябре, а я к ним присоединилась в конце января. Урок проходил полностью на английском, я к этому моменту знала только алфавит, основные правила чтения, названия фруктов и овощей – все то, что мне объяснил папа накануне моего первого занятия. Я сидела на уроке, в недоумении хлопала глазами, пыталась понять, что означают постоянные восклицания «all together!», «Let’s say it again!», «Alright!» и подобные часто повторяемые фразы. На каждом занятии мы разучивали стихи и песни, сочиняли диалоги, и сама не заметила, как к четвертому занятию я выбилась в лидеры. Группа у нас была достаточно сильная, практически все приходили на курсы с энтузиазмом. Конечно, с энтузиазмом! Да еще с такой мотивацией! Наши американские преподаватели Кристиан и Сэм обещали самых лучших выпускников курса взять с собой на лето в Америку, покатать на двухэтажном автобусе. Обещания, конечно, они своего не выполнили, но все равно мы им были безумно благодарны за полученные знания.

 

После летних каникул я вернулась в «Саманту» на занятия, удивительно, но я была единственным человеком, который не забыл за лето то, что мы изучали. Я надеялась продолжить там учебу, но на курсе многое изменилось, стоимость обучения повысилась вдвое, льготы отменили, и учиться там у меня уже не было возможности. Первое время я занималась самостоятельно, читала детские книжки и листала журналы мод на английском, но потом на несколько лет посвятила себя другим хобби, а занятия английским в обычной школе мне были не особо по душе, и я даже частенько их пропускала.

 

Шли годы, я становилась старше, стала обращать внимание на мальчиков, они на меня. Многие девочки моего возраста вели дневники, писали, как они любят какого-нибудь Петю или Васю, рисовали сердечки. Я не могла себе позволить вести «полноценный» дневник, так как он тут же бы стал «достоянием общественности». В те годы к нам постоянно приезжали близкие и дальние родственники, некоторые оставались на несколько дней, и все, что окружало тебя – было как на ладони. Как говорится, ни спрятаться, ни скрыться! Многое меня не устраивало в таком положении дел, но послать куда подальше этих людей было нельзя, очень многое они сделали в свое время для нашей семьи. И вот здесь ко мне опять пришли на помощь иностранные языки. Это было своего рода возможностью «зашифроваться», выразить на бумаге или в аудиопослании только то, что можешь понять только ты в твоем окружении. Я даже мечтала изобрести какой-то свой язык, чтобы никто не мог понять моих эмоциональных всплесков на бумаге.

 

В 11 лет я считала себя уже взрослой, чтобы слушать детские мюзиклы на грампластинках и долго просила папу, чтобы он мне подарил двухкассетный магнитофон. Просила так убедительно, что обладательницей такого ценного подарка я стала за два месяца до дня рождения, больше ждать я не могла. Мне хотелось слушать взрослые песни. Все мои карманные деньги уходили на покупку новых аудиокассет, среди артистов было много итальянских исполнителей, чьи голоса настраивали меня на добрый лад, которые ассоциировались с тем периодом, когда все хорошо, когда царят гармония и взаимопонимание.

 

Однажды в 1996 году я слушала радио и случайно узнала о такой передаче, как «Чао, Италия!». Она выходила раз в неделю по субботам, и в ней крутили как старые, всем известные хиты, так и новые песни молодых итальянских исполнителей. Программы были разные: иногда это были программы по заявкам, когда можно было дозвониться в прямой эфир и заказать любимую песню, либо программы, посвященные творчеству какого-либо исполнителя. В общем, вечером по субботам меня лучше было не трогать, я слушала радио. (С улыбкой вспоминаю, как однажды даже не пошла гулять с мальчиком, к которому была неравнодушна, чтобы не пропустить эту передачу. Он расстроился, и на этом наша дружба закончилась). В этой передаче фразы на русском чередовались с фразами на итальянском, многое мне было понятно на интуитивном уровне, и в один прекрасный день я решила начать изучать итальянский серьезно.

 

В подростковом возрасте долго не ждешь, от слов – сразу к действиям. Не дожидаясь выходных, я бросила все дела, прогуляла уроки геометрии и биологии, собрала все свои сбережения и, никому ни сказав ни слова, поехала на другой конец Москвы за учебниками по итальянскому языку. Изучение новых пособий занимало немало времени, в школе общая успеваемость заметно снизилась, и мне пришлось свое хобби отложить «до лучших времен». Сейчас с улыбкой это вспоминаю, но раньше многие люди из моего окружения советовали мне оставить это увлечение, так итальянский язык «никому не нужен», они мотивировали это тем, что они к тому моменту не раз были в Италии, и без знания языка они не там не пропали, для решения любых вопросов знания английского было вполне достаточно. Некоторые специально подкалывали, что одно дело выучить несколько фраз, знать 100-200 слов и не знать, в разговоре с кем их можно применить, а другое дело знать 5-10 общеупотребительных фраз, поехать в Италию и попробовать настоящую пасту, пиццу, тирамису и другие национальные блюда. На тот момент возможности посетить страну изучаемого языка у нас не было, но все равно я не оставляла своего хобби несмотря на «советы добрых людей». Одна дама посоветовала вообще «спуститься с небес» и выбрать профессию, которая будет всегда востребована и которая сможет тебя прокормить при любом политическом строе….

 

В канун празднования нового 1998 года у мамы обнаружили онкологическое заболевание. Все силы были сконцентрированы на том, как победить болезнь, одно обследование сменялось другим, в итоге летом того же года маму успешно прооперировали. В течение трех недель дни я проводила в больнице, а вечерами возвращалась домой, где меня терпеливо ждал кот Филипп. Чтобы хоть как-то отвлечься от переживаний, я постоянно слушала свои любимые музыкальные записи.

 

Последующие годы ушли на реабилитацию, маме дали инвалидность без права работы, и в течение нескольких лет единственным источником дохода была символическая пенсия и алименты, которые нам перечислял папа. О каких-либо поездках за рубеж для языковой практики я могла только мечтать, в те годы даже покупка новой одежды была для нас «великим событием». Слава Богу, в школу не приходилось ходить в одном и том же, от двоюродных сестер мне перепало немало вещей.

 

Год спустя по чистой случайности от знакомой моя мама узнала о существовании медико-философского лицея, в котором были почти все преподаватели из ведущих московских вузов, и выпускники которого успешно сдали вступительные экзамены в МГУ. На следующий день мы с мамой поехали туда, чтобы узнать, как туда можно попасть. Заведующей учебной частью была обаятельная женщина, которая, как выяснилось позже, там еще преподавала английский язык. После короткой беседы она сразу распознала во мне «своего человека», попросила пройти тестирование по всем предметам. Я все хорошо написала, но результаты по химии и биологии были 50 на 50. Меня в тот же день зачислили в лицей, хотя запись в 10 класс была уже закрыта месяцем ранее, и большинство студентов посещало платные подготовительные 8-месячные курсы перед поступлением. Лицейские годы были очень насыщенными, появилось много новых интересных предметов, расширился круг знакомств. Мне очень повезло с преподавателем английского, каждое занятие с которым напоминало мини-спектакль, настолько сильная была эмоциональная вовлеченность в процесс обучения, что прогулять урок было просто непростительно.

 

Единственное, что меня стесняло в тот момент, это невозможность пойти на подготовительные курсы или нанять репетитора по тем предметам, которые нужно будет сдавать в вуз. Каждый день в лицее разговор только и шел о том, кто куда идет поступать. Когда узнавали, что я не посещаю никаких курсов, проводили долгие вразумительные беседы, советовали сделать что-то с такой «безответственностью». Были преподаватели, которые предлагали помочь поступить без особых сложностей на такие специальности, как «социология», «история», «дефектология», «культурология». Я им была очень благодарна за поддержку, но не могла представить себе, что мне в течение пяти лет придется заниматься тем, к чему душа особо не лежит.

 

Как-то весной девочка из параллельного класса позвонила и попросила составить ей компанию на дне открытых дверей в МГУ. Я пошла ради интереса, и прослушав торжественное приветствие ректора, понимала, что оказаться в числе студентов будет очень непросто, если ты не из этой среды, но попробовать обязательно стоит. В том же месяце я на таких встречах познакомилась с несколькими преподавателями на разных гуманитарных факультетах, многие учебные программы казались заманчивыми, но комфортнее всего мне ощущалось на инъязе. До сдачи вступительных экзаменов оставалось всего несколько месяцев, прекрасно понимала, что освоить программу за короткий срок будет маловероятно, но подавать документы в какое-либо другое место я категорически отказывалась несмотря на наставления «знающих» людей. В первый год я действительно не прошла по конкурсу, многое из итальянской грамматики и стилистики было неизвестно, и я решила попытать свое счастье на следующий год. После неудачной попытки мне пришлось услышать невероятно количество ухмылок: «Ну ведь мы же говорили!», «Даже наши дети-медалисты не рискнули туда пойти, а ты куда замахнулась?!». В общем, год ушел на перечитывание шедевров русской классической литературы и освоение итальянской грамматики в стенах библиотеки иностранной литературы. Вторая попытка поступления в МГУ на бюджетное отделение оказалась удачной, и вот так моя мечта осуществилась.

 

Университетские годы были очень насыщенным периодом, богатым на события и общение с интересными и талантливыми людьми. Частые походы в кино, театр, подработки, экскурсии по ближайшим городам. Радость от первых переводческих гонораров, частые комплименты от людей, которым тебе доводится переводить. Однажды на одной из обязательных студенческих стажировок, в день православной Пасхи, нужно было переводить экскурсию по территории МГУ для преподавателей и студентов Университета Палермо. В тот день среди студентов-экскурсантов был человек, с которым я была связана многие годы, мы много раз даже собирались пожениться, но различные жизненные обстоятельства, расхождения во мнениях по некоторым вопросам, стали серьезным препятствием на пути. Я до сих пор благодарна ему и его семье за то, что были для меня большой моральной поддержкой в дни, когда теряешь насовсем близких людей. Невозможно сосчитать количество часов, которые мы проговорили по телефону.

 

С 2004 года, будучи еще студенткой, я постоянно участвовала в различных переводческих проектах, часто вместо занятий ходила переводить на выставки, презентации, что сразу после защиты диплома в 2007 году мне в поисках работы не пришлось ждать ни дня. После удачного собеседования в одной медицинской компании работодатели дали мне возможность пройти запланированную ранее стажировку в Римском университете и ждали моего возвращения в московском офисе европейской компании.

 

С июня 2007 года началась новая офисная жизнь. Просторное рабочее место, хороший доброжелательный коллектив, практика английского языка по телефону, достойная для новоиспеченного выпускника зарплата (почти в два раза превышала зарплату тети, которая работала главным бухгалтером сельсовета), хороший соцпакет, премии, частые праздники и медицинские конференции. В целом мне все нравилось, но каждый день я приходила на работу с осознанием того, что мой сегодняшний день будет похож на вчерашний и позавчерашний, на лице все реже чувствовалась радость. Вроде бы я не делала ничего сверхсложного, но к концу дня накапливалась моральная и физическая усталость, не всегда были силы и время встретиться с друзьями. Терпения заниматься однообразной деятельностью мне хватило чуть меньше, чем на полтора года, и в разгар экономического кризиса 2008 года, взвесив все «за» и «против», я осознанно ушла в свободное плавание.

 

Переводческая работа позволила мне познакомиться со многими представителями шоу-бизнеса, заслуженными работниками культуры, политиками и докторами, инженерами и программистами, спортсменами и архитекторами. Иногда приходится переводить во время торжественного бракосочетания, на следующий день тебя уже ждут в качестве переводчика в зале суда или на приеме у врача. Эта профессия требует постоянного совершенствования знаний и навыков, умения находить общий язык с представителями разных социальных групп, определенной доли риска и авантюризма, умения принимать конструктивную критику, не бояться сказать какой-нибудь «ляп» в прямом эфире… Полностью согласна с одним из моих коллег, который однажды сказал, что счастье в профессиональной сфере заключается в том, что ты зарабатываешь себе на хлеб той профессией, о которой ты мечтал с самого детства».

 

Ольга Калинченкова